Основные положения политической психологии в СПбГУ, полезные для ознакомления с докладами юбилейного сборника

Политической психологии в Российской Федерации исполнилось 20 лет (официально открыта 6 октября 1989 года). Хотя то, что ныне именуется политической психологией, под другими названиями существовало в мире и в России еще с конца 19 века и мощно развивалось в начале 20 века. В сборнике докладов есть экскурсы в историю политической психологии, которые напоминают имена тех, кто прошел тернистым путем психологического изучения политики задолго до нас. Теория и методология кафедры политической психологии СПбГУ естественным образом вырастает из открытий и опыта предшественников, и любое забвение их означает попытку начать все с нуля. Политическая психология при этом многообразна: в мире и в России одновременно работают несколько школ политической психологии, которые изучают ее с разных сторон и дополняют друг друга. В сборнике опубликованы доклады представителей московской школы политической психологии и других точек зрения на ее цели и задачи. Что касается петербургской школы политической психологии, то она имеет официальное государственное признание (Приказ Министерства образования и науки РФ, Федерального агентства по образованию (Рособразования), № 949 от 29 мая 2007 г.), а история школы изложена и документирована в докладах одного из разделов настоящего сборника.

Авторами докладов сборника являются не только сотрудники и выпускники кафедры политической психологии СПбГУ, но коллеги – политические психологии кафедры политической психологии Московского государственного университета, специалисты из других регионов России и стран СНГ. Из-за экономического кризиса на конференцию впервые не приедут наши многочисленные зарубежные коллеги.

Двадцать лет – такой срок, когда нужно на мгновение остановиться и увидеть, какими мы стали сегодня. Доклады сборника – это не собрание всех достижений политической психологии за двадцать и более лет, а мгновенный срез ее нынешнего состояния на октябрь 2009 года. До 2009 года было создано много фундаментальных, блестящих работ в этой области знания, которые легко найти по упоминаниям в текстах докладов. Этот же сборник докладов – что-то вроде ответа на вопрос, заданный врасплох. Это не знание, накопленное в книжном шкафу, а реальное знание, которое было актуализировано политическими психологами в считанные дни. Ответ – т.е. количество докладов в сборнике, их содержание, их научность, сравним с отражением в зеркале двадцатилетнего человека, который находиться на перепутье. Что он из себя представляет, что из наследства сохранил, куда он идет сегодня: вот вопросы на которые отвечает сборник. Поэтому в него включены все доклады и тезисы, которые оргкомитет получил от специалистов, считающих себя причастными к политической психологии (за исключением немногих, нарушающих Этический Кодекс политического психолога. Оргкомитет хотел сам увидеть и показать читателю, какие мы есть сегодня, чем мы занимаемся, на каком теоретическом, методологическом, экспериментальном уровне находимся.

Внимательный читатель легко обнаружит в сборнике доклады блестящие, вскрывающие фундаментальные глубины политической психологии, и доклады начинающих политических психологов, только подающих надежды. Но те и другие отражают состояние политической психологии «врасплох», «здесь и сейчас», а главное – они позволяют заказчику политической психологии: государству, общественным и политическим организациям, бизнес-структурам правильно понимать и оценивать своих консультантов, советников, экспертов. Метод различения: это сравнение докладов сборника по их теоретической, методической, практической ценности для науки и реальной жизни.

Часть психологического сообщества неоднозначно относится к политической психологии, но фактом является активное участие в политических кампаниях огромного количества психологов других специальностей. Многие их них, фактически, скрытые политические психологи, не спешат об этом сообщать, а некоторые из них публично сомневаются в правомерности существования политической психологии. Хотелось бы, чтобы двадцатилетняя наука, стоящая на перепутье, пошла по пути, проложенной трудами акад. Бехтерева В.М., акад. Ананьева Б.Г., проф. Ганзена В.А., проф. Ракитянского Н.М., проф. Решетникова М.М., проф. Шестопал Е.Б., проф. Дейнеки О.С. и др., а научное и политическое сообщество судило о политической психологии по их докладам (работам).

Прежде, чем приступать к ознакомлению с докладами, опубликованными в сборнике, полезно принять к сведению несколько пояснений, определяющих границы и суть политической психологии, положенных в основу создания кафедры политической психологии в СПбГУ. Это может быть полезным для читателей, впервые знакомящихся с новым направлением в отечественной психологической науке.

1. Часть докладов была принята к публикации от специалистов, которые не являются штатными сотрудниками кафедр или иных организаций, изучающих политическую психологию. Более того, часть из них не является психологами. Объясняется это спецификой политической психологии, которая неоднократно обсуждалась на Всемирных съездах политических психологов (Jeanne M. Knytson), на одном из которых было принято, что психологию политики изучают не только, собственно политические психологи, но врачи (среди основателей ISPP были крупнейшие психиатры), антропологи, политологи, социологи и др. ввиду чрезвычайной сложности ее предмета. Более подробно прочитать об этом можно во «Введении в политическую психологию» (Юрьев А.И., 1992). Аналогично в медицинской психологии успешно работают врачи, в инженерной – инженеры, в юридической психологии – юристы и т.д. Без участия специалистов из сопредельных дисциплин политическая психология может выродиться в «лабораторную науку» и очень много потеряет. Работы многих коллег из сопредельных дисциплин представляют огромный интерес, в чем можно убедиться, ознакомившись с их докладами в сборнике.

2. Открытие кафедры политической психологии в СПбГУ стало естественным развитием принципа комплексного изучения человека, предложенного основателем факультета психологии ЛГУ акад. Б.Г.Ананьевым и воплощением его идеи о смежности наук. В полном соответствии с этим принципом факультет психологии СПбГУ формировался из кафедр педагогической психологии (психология+педагогика), медицинской психологии (психология+медицина), инженерной психологии (психология+инженерное дело), психологии труда (психология+труд) и т.д. В случае с созданием в 1989 году кафедры и специальности «политическая психология» этот принцип продолжен в сочетании смежных наук «психология+политика». Хотя, конечно, помимо инициативы создателей кафедры политической психологии в ЛГУ ее бы не было без поддержки декана факультета проф. Крылова А.А., Ректора ЛГУ Меркурьева С.П., которые при этом сильно рисковали. Надо понимать, что они поддержали создание кафедры политической психологии двадцать лет назад, когда словосочетание «политическая психология» произносили со страхом.

3. Политика в России и, в частности, в психологическом сообществе ошибочно воспринимается как «грязное дело» из-за жестокого преследования «за политику» со стороны власти, так и из-за жестокой политики власти по отношению к своему народу. Сегодня очень трудно доказывать, что человечество обязано прогрессивной политике всеми своими достижениями в большей степени, чем своими страданиями обязано преступной политике. И мало, кто знает, что в основе политики лежит психология, знания о человеке, за которые отвечают психологи. Политика начинается с психологического описания человека, которое определяет законодательство, форму административного управления, всю систему поощрений и наказаний, меру развития культуры, науки и образования. Именно психологическое определение человека устанавливает границы политически допустимого и недопустимого в отношении этого человека. Именно психологи своими исследованиями определяют «политическое место» человека на шкале, на одном полюсе которой человек определяется «как животное», а на другом полюсе понимается как «подобие Бога на Земле». Предтечей жесточайшего террора против собственного народа в конце 19 и начале 20 века было появление знаменитой статьи Сеченова, породившей движение тургеневских «Базаровых», последователи которых, принимая решение о массовых расстрелах, исходили из утверждения, что «человек мало чем отличается от животного». Тоталитарность одних стран и демократичность других определяется точкой на шкале между «человеком-животным» и «человеком-подобием Бога на Земле», которое политики получили из трудов психологов. Сотрудничество психологии и политики, как ясно из вышесказанного, является обязательным, непременным условием успеха страны и счастья ее граждан.

4. По определению Международной Ассоциации Политической психологии (ISPP) политическая психология исследует связи между политическими явлениями и психологическими феноменами. К числу политических явлений относятся политические выборы, митинги, забастовки, демонстрации, революции, социальные конфликты, законодательная деятельность, экономические реформы, объявление войны и заключение мира, события в области литературы, искусства, науки, радикально изменяющие психологию человека и общества. К числу психологических феноменов относятся политическое мышление, политическая воля, политическая память и восприятие, политический аффект и политическая речь и т.д. (16 феноменов). Научная практика подтверждает, что никакие политические явления не могут произойти без акцентуации психологических феноменов. В свою очередь, политические явления непреодолимым образом модифицируют «под себя» психологию человека и общества. Гипотетическое перемещение человека на машине времени в пространство иных политических явлений для него не менее смертельно, чем выход за пределы температурного диапазона (-50С - +50С). Жизнь общества существует только в случае гармонии между политическими явлениями и психологическими феноменами. Это следует из разработок акад. В.М.Бехтерева (Коллективная рефлексология», 1923.), Б.Г. Ананьева (Человек как предмет познания. 1968.) и проф. В.А. Ганзена (Системные описания в психологии», 1984.), на которых и строилась вся теоретическая и методологическая работа кафедры политической психологии СПбГУ.

5. Трудности политической психологии вызываются заблуждением, что психология, как и иные науки, развивается естественно, по мере накопления новых знаний, и не должна, может не иметь никаких контактов с политикой. . В действительности, психология, как и иные науки, целиком зависит от политики, которая не только создает или закрывает целые отрасли знания, но и предписывает им направление развития. Когда политике требуется атомная бомба, то она создает условия для развития физики в этом направлении. Когда бомба не нужна – ненужной становится и соответствующая физика. Когда политику не устраивает представление психологии о человеке, то политика запрещает его и дает заказ на новое определение человека в соответствии со своей философией отношений власти и человека. Горько, но надо признать, что все кризисы в психологической науке и резкое изменение ее содержания были обусловлены политическими изменениями. Та же отечественная психология за сто лет успела закрыть исследования человека, построенные на идеалистической философии и резко в 1930 году перевела ее в русло марксистко-ленинской философии, а после событий 1991-1993 года фактически прекратила это направление ее развития и перевела в русло философии постпозитивизма. Поэтому недооценка и игнорирование психологами политики является неоправданной, и с точки зрения понимания современного человека, и с точки зрения собственного развития.

6. Объектом политической психологии является «политический человек» в той же мере, в какой в медицинской психологии таковым является «больной человек», в педагогической – «учащийся человек», в юридической - «преступный человек», в психологии труда - «трудящийся человек», в инженерной психологии – «человек-оператор» и т.д. Понятие «политический человек является ключевым понятием политической психологии и было впервые введено профессором Lipset S. (Political Man. The Social Bases of Politics. The Johns Hopkins Univ.Press., 1959). Политический человек появляется всякий раз, когда политическая власть чего-то хочет от него, или он что-то хочет получить от политической власти. Простейший пример: избиратель – это простейший политический человек, от которого в некоторой мере зависит его собственная свобода, справедливость действий власти и т.п. Политического человека выдает его интерес к действиям власти, которые то его вдохновляют, то заставляют дома плевать в экран телевизора, то включаться в политические дискуссии в Интернете, которые клокочут такими энергичными политическими эмоциями и мыслями, что все сомнение в существовании политического человека отпадают. Как человек становится больным, столкнувшись с болезнью, так гражданин становится политическим человеком, встретившись с властью. Самые интересные доклады в сборнике посвящены политическому человеку явно или неявно.

7. В соответствии с Приказом Минвуза СССР 1989 года об открытии кафедры политической психологии, ей было предписано кроме всего прочего исследовать т.н. массовидные политические явления и процессы. Политическим психологам предлагалось в своих исследованиях выйти за пределы исследования психологии одного, отдельно взятого человека, малой группы, коллектива, команды, и перейти к изучению толпы, демонстрации, митинга, населения региона, народа целой страны. Перед кафедрой была поставлена задача высшей степени сложности, которую описал еще В.М. Бехтерев в своей статье «Предмет и задачи общественной психологии как объективной науки» (СПб, 1911). Однозначного ответа на этот вопрос основоположник российской политической психологии не дал, но обстоятельства конца ХХ века требовали приступить к психологической квалификации не отдельного человека, а больших совокупностей людей типа толпы или митинга. Кафедра 20 лет последовательно решала эту задачу, ответы на которую представлены в докладах о «человеческом капитале», закономерностях забастовок, выборов и др. Идея «человеческого капитала» - психологическом измерении состоянии населения целых регионов оправдала себя и была принята, как рабочее понятие в документах Правительства РФ. Этой проблеме посвящено еще несколько очень полезных докладов.

8. О научности политической психологии на кафедре СПбГУ. Проблема для политической психологии заключается в том, что в отечественной психологии неявно захватывает власть идеология неопозитивизма. Хотя, Огюст Конт, создатель философии и религии позитивизма, не признал психологию наукой, тем не менее, часть психологии стремится к своему признанию, как науки, в рамках только позитивизма, подражая физике или математике. В связи с этим считается, что формальное рождение психологии как самостоятельной дисциплины состоялось в 1879 году — в этом году в Лейпциге, в Германии Вильгельм Вундт основал первую лабораторию для экспериментального изучения психических явлений. Эта часть специалистов отрицает «психологичность» многих психологических категорий, которые составляют существо политической психологии: психологии любви и ненависти, веры и недоверия, надежды и безнадежности, психологию чести, долга, совести, политического сознания и др. Эти категории изучаются в рамках идеалистической философии, метафизики и не поддаются позитивистским количественным измерениям. Но отрицать их реальное существование, как психологической сущности, невозможно: любой позитивист добивается от своего даже ближнего окружения поведения на основе совести, долга, чести и т.д. На кафедре политической психологии было принято общее определение науки: «Вербальное письменное средство воздействия является наукой в том случае, если его пользователь после точного исполнения предписания составителя текста обязательно достигает предсказанного конкретного результата» Для целей политической психологии определение науки формулируется так: «Расширение политического сознания человека является наукой в том случае, если используемые им инструменты понимания себя и окружающего мира позволяет снять неопределенность в отношении смысла, цели и ценностей своего существования и существования своей страны».

9. О предмете политической психологии. Здесь необходимо вспомнить историю понятия «предмет исследоваия». Понятие предмета науки ввел в 1904 году австрийский философ Р.Амзедер для того, чтобы обозначить некоторую целостность, выделенную из мира объектов в процессе человеческой деятельности. Но потом каждая психологическая школа вводила свое определение предмета науки. Дж.Ст.Милль считал, что «Предметом психологии служат единообразия последовательности – те законы, (конечные или производные), по которым одно психическое состояние идет за другим, вызывается другим». Г.Спенсер определял предмет «не как соотношения между внутренними явлениями, не как соотношения между внешними явлениями, но соотношения между этими соотношениями», т.е. связи между сознанием и внешней средой». Великий В.Вундт считал предметом психологии «Не внутренний опыт, в отличие от внешнего опыта как предмета естественных наук, но особую точку зрения на этот опыт». В свою очередь бихевиоризм счел предметом изучения «не психику и сознание, а объективно наблюдаемое поведение». По Дильтею В. «предмет психологии - развитой человек во всей полноте душевной жизни. Не смотрение внутрь души (интроспекция), а включение субъективных переживаний в смысловые связи с ценностями, которые их определяют» и т.д. Определений предмета психологического столько, сколько психологических школ.

В отечественной психологии ситуация не проще. В рефлексологии Бехтерева В.М.: - «предмет – сложные приобретенные рефлексы, известные у человека под именем действий и поступков, характеризующих его поведение». Леонтьев А.Н., Лурия А.Р. считали, что «предмет – история возникновения и развития специфически человеческих высших психических процессов, историческое понимание сознания и поведения, структура которых опосредована культурными психологическими орудиями – различного рода знаками». По Гальперину П.Я.: «предмет – не явления сознания, а ориентировочная функция, которая составляет психологическую сторону явлений сознания. Различные науки могут выделять в одном и том же объекте разные стороны (аспекты), делая их предметом своего исследования». В наши дни проф. Еремеев Б. А. считает, что «предмет – это объект, попавший в сферу деятельности субъекта или объект для субъекта. Предмет психологии как науки – это система знаний о психике (о душе). Ядро в предмете психологии составляют ее основные определения. Качественная определенность раскрывается в форме свойств и состояний носителя. Свойств много – столько, сколько существенных отношений, в которые вступает носитель этих свойств».

Предмет психологии научно не определен, есть только директивное требование ВАКа: «Предмет (научного исследования) —- логическое описание объекта, избирательность которого определена предпочтениями исследователя в выборе точки (мысленного) обзора, аспекта, «среза», отдельных проявлений наблюдаемого сегмента реальности. На кафедре политической психологии СПбГУ предмет исследований определен, как психолого-политические состояния, свойства и особенности политического человека, обнаруживающиеся в процессе его взаимодействии с политической властью. Предмет исследования политической психологии аналогичен предмету инженерной психологии: там СЧТС (система человек-техника-среда), в нашем случае СЧВО (система человек-власть-общество).

10. Часть объектов исследований политической психологии представлена в докладах сборника. Они появились вместе с политической психологией, потому что с 20-х до начала 90-х годов в нашей стране эти объекты или не существовали, или их исследование, даже регистрация, были невозможны. Ясно, что к ним относятся забастовки, митинги протеста или антиправительственные демонстрации. После 1987 года приблизительно, объектами политической психологии кроме них стали еще парламент, политическая партия, правительство и др. Причем, объектами таких исследований могут быть политические лидеры, государственные руководители, общественные деятели, владельцы финансовых монополий индивидуально. В то же время, объекты политической психологии являются теми самыми «смежностями», которые имел ввиду акад. Б.Г.Ананьев: сопряжение политического явления (митинга, например) и психологического феномена (психологических особенностей оратора на митинге, например). Относительно объекта психологии ведется не менее активная дискуссия, как и относительно предмета психологии. Здесь лучше всего руководствоваться директивами ВАКа, согласно которой «Объект (научного исследования) — это: избранный элемент реальности, который обладает очевидными границами, относительной автономностью существования и как-то проявляет свою отдаленность от окружающей его среды. Объект порождает проблемную ситуацию и избирается для изучения». К слову, ВАК определяет отношения между предметом и объектом исследования: «Объект и предмет исследования как категории научного процесса соотносятся между собой как общее и частное. В объекте выделяется та его часть, которая служит предметом исследования. Именно предмет исследования определяет его тему, которая обозначается на титульном листе как ее заглавие».

В политической психологии объект исследования – это политический человек, который для современной отечественной науки представляет из себя некий «объем тайн», образованный на осях Х) психических процессов (от политического ощущения до политического мышления), У) психологических свойств (от политического темперамента до политической направленности) и Z) психических состояний (от политического утомления до политического стресса). Пересечение этих трех осей дают в «объеме человека» бесконечно большое количество точек для исследования, которых не хватит всех психологов, живших до нас, и которые будут после нас.

Через двадцать лет интенсивной работы по психологическому изучению политики и прямому участию политических психологов в политической жизни страны, кафедра политической психологии находится на перепутье. Если политическая психология сохранится, то новый юбилейный сборник докладов по политической психологии (2029 года) будет совершенно иным по форме, по содержанию, и десять пояснений к этим докладам будут совершенно иными.

Двадцать лет назад я создал кафедру и почти двадцать лет руководил ее работой. Но время и обстоятельства неумолимы, и я попросил освободить меня от заведования кафедрой. С начала 2009 года заведующим кафедрой политической психологии был избран проф. Мезенцев Д.Ф., когда-то защитивший диссертацию по политической психологии. Д.Ф.Мезенцев – политик и организатор с огромным опытом и знаниями, в то время работал Заместителем Председателя Совета Федерации ФС РФ. Буквально через полгода после избрания заведующим он был избран Губернатором Иркутской области. Новый заведующий кафедрой поведет ее в том направлении, которое изберет. Пока ясно, что кафедра начнет впервые заниматься психологией внешней политики, для чего ранее у кафедры не было достаточных ресурсов.

Остается пожелать кафедре политической психологии СПбГУ, нашим коллегам в МГУ и других организациях, изучающим политическую психологию не потерять того, что было достигнуто и преумножить ее успехи. Огромная благодарность всем сотрудникам кафедры, с которыми я имел счастье работать, начиная с 1986 года (я перечисляю их в своей исторической справке), и тем, кто счел для себя возможным и необходимым принять участие в юбилейной конференции и настоящем сборнике.

Проф. Юрьев А.И.

10.10.09